И что? Ради этих 5–7 % нужно было нести такие потери? Ведь только в России, наиболее благополучной посткоммунистической республике, мы потеряли за десять лет более 10 миллионов рабочих мест, и теперь каждый восьмой-девятый «экономически активный гражданин» является безработным. А если прибавить сюда три миллиона беспризорных детей и почти миллионную так называемую ежегодную естественную убыль населения, пришедшую на смену 700–800–тысячному приросту, отмечавшемуся в советское время, то победу демократии иначе как пирровой назвать нельзя.
Впрочем, существует еще один идол, ради которого все это делалось, — прилавок. Людям хотелось изобилия товаров. Ну что же, изобилие на прилавке есть, только покупателей нет — этот идол оказался на глиняных ногах, потому что «уважаемые россияне» в 2003 году стали покупать в 2 раза меньше кондитерских изделий, сыров и животных масел, чем в 1990 году, мяса и птицы — на 20 % меньше, сахара и мясных консервов — на 25 %, яиц — на 13 %, чая — на34 %, колбасы(!) — на 12 % и даже хлеба — на 34 % меньше. Что же мы потребляем больше, чем в достопамятные советские времена? На душу населения: табака и пива — в 2,5 раза, водки в 1,6 раз, растительного масла — в 1,5 раза, картофеля — в 1,3 раза. {39}
Ради таких результатов все и затевалось? За счет вымирания и обнищания подавляющего числа населения, для обогащения небольшой кучки паразитов? И это называется победа демократии? И это справедливо? И эти реформы нужно продолжать во что бы то ни стало?
И это в России, как я уже говорил, наиболее благополучной постсоветской республике. В других республиках, ставших государствами, положение еще хуже. Следовательно, ни один государствообразующий народ не выиграл от развала единого государства и изменения государственного строя.
Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Ну и где лучше?
Упрямая вещь — статистика; хотя ее можно повернуть по-разному, но давайте посмотрим беспристрастные цифры, характеризующие миграционные процессы на территории бывшего Союза ССР за 1992–2003 годы. Так вот, за этот период Россия имеет более чем 4–миллионный положительный баланс со своими некогда братскими республиками. Единственно с кем у нас отрицательный 32–тысячный баланс — это Белоруссия. (Вот вам и тоталитарное государство, в которое, а не из которого бегут.) С остальными республиками превышение прибывших в Россию над выбывшими из нее составляет: с Украиной — 42 %. Дальше счет идет уже на разы: Молдавия в 2 раза, Казахстан, Киргизия, Литва, Туркмения — в 4–5 раз, Азербайджан, Узбекистан — в 6–7 раз, Эстония — в 8 раз, Армения, Грузия, Латвия — в 10 раз, Таджикистан — в 11 раз. Ну ладно, Таджикистан — там война, а от войны в чужой земле умный человек и должен бежать. Но какая война в Прибалтике, Грузии, Узбекистане? Не проще ли и не честнее ли будет признать, что нас и «наших» оттуда просто изгоняют, как изгоняли евреев в западно-европейских странах в XII–XVI веках.
Ведь не просто так, со слов, по навету миграционные власти России наделили статусом беженцев и вынужденных переселенцев (до 15–20 %), прибывших из Азербайджана, Грузии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана, Эстонии. Справедливости ради нужно отметить, что беженцы среди приехавших из Армении составляют 1,8 %, Украины — 0,6 %, Белоруссии — 0,2 %. А где правозащитники? Почему они молчат? Увы, в их деятельности явно просматривается тенденция к двойному стандарту: что против инородцев нельзя в России, то можно против русских в бывших национальных окраинах. А Российское государство, равнодушное к своим гражданам, вместо того чтобы вводить санкции против обидчиков, предоставляет им за бесценок газ, нефть, лес, цветные металлы, электроэнергию. Мазохизм какой-то, а не государственная политика. Более того, равнодушно наблюдая за тем, как изгоняются русскоязычные из бывших союзных республик, российские власти продолжают вести национальную политику в духе коммунистического интернационала, что позволило чуть ли не четвертой части армян, азербайджанцев и грузин перекочевать с исторической родины в Россию и начать последовательное вытеснение россиян из малого и среднего предпринимательства, СМИ, сферы услуг, розничной и мелкооптовой торговли. А это еще один канал бегства капиталов за рубеж. И что мы имеем? Вместо благодарности нам устраивают акции протеста по каждому незначительному происшествию, массовые беспорядки из-за каждой жертвы, понесенной ими в криминальных разборках, международные демарши по поводу мнимых или действительных, но законно установленных ограничительных мер. В довершение ко всему большинство этих нахлебников, бывших и продолжающих оставаться таковыми по сегодняшний день, стремится под крылышко США и НАТО, хотя именно там уже установлены строгие иммиграционные ограничения.
А может быть, действительно нет худа без добра? Русские с бывших национальных окраин через страдания, кровь, слезы, лишения вновь обретают историческую Родину, а Родина хоть частично, но компенсирует убыль населения, обусловленную неразумной политикой новых властей.
Казалось бы, разрушение Советского Союза и стремление «братьев наших меньших» жить в своих национальных квартирах должно было бы сподвигнуть и нас к соответствующему поведению. Однако наша инфантильность и вера в арифметическое превосходство продолжают играть с нами злую шутку. Нам все кажется, что мы большие и великие, что наши человеческие ресурсы неисчерпаемы, захотим, мол, и поставим под ружье ли, под лопату или под серп с молотом столько людей, сколько нужно. Нет. Ушло то время, когда наша деревня поставляла и пушечное мясо, и рабочие руки на заводы и фабрики, и дармовую силу на стройки пятилетки. Деревня, носитель национальной самобытности, вымирает, городское население в настоящее время составляет 73 %. А что может горожанин?
При антирусской политике российских властей для национально ориентированного русского путей было немного: «Память» Васильева или РНЕ Баркашева. Самопровозглашенная национальная элита, занятая своими внутренними разборками, Ваньке от сохи или Петьке от станка может предложить лишь стать «точкой приложения сил интеллигенции», «особым видом природных ресурсов», «рабочим инструментом». Да никто и не будит в нем национального самосознания. Русского или натравливают на инородца, или пытаются оболванить всечеловечностью или мессианством, причем странным мессианством, граничащим с теми же природными ресурсами. Более того, продвинутые филологи совершили «великое» открытие, согласно которому все народы, если судить по их названиям или самоназваниям, суть имя существительное, а вот «русские» — имя прилагательное. Русские, как полагают эти умники, не этническое, а географическое понятие, — это народ, приложенный к земле, как животный мир к определенной климатической зоне или как индейцы, австралийцы и папуасы в их бесгосударственный, общинно-племенной период существования. А может быть, это ностальгия по крепостнической России, когда «людишками» награждали таких «продвинутых»?
Нас выживали и продолжают выживать из бывших союзных республик. Причем с тем большим остервенением, чем меньше доля титульной нации в общей численности населения республики. Возьмем Закавказье. Где хуже всех относятся к русским? В Грузии,где самый «низкий удельный» вес титульной нации (70,1 %). Для сравнения: в Азербайджане — 82,6 %, Армении — 93,3 %. Аналогичное положение в Прибалтике: Латвия — 52 %,Эстония — 61,5 %, Литва — 79,6 %. Та же закономерность прослеживается и в Средней Азии: Казахстан — 39,7 %,Киргизия — 52,3 %, Таджикистан — 62,3 %, Узбекистан — 71,4 %, Туркмения — 72 %. {40}
ОПЯТЬ ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ
А не потому ли мы такие национально инфантильные, что нас в России, по разным источникам, от 81 до 85 %? Тем не менее откровенно враждебное отношение к нашим соотечественникам в так называемых суверенных государствах должно было нас кое-чему научить. И в первую очередь — разбудить в нас национальное самосознание, чувство опасности за существование русского народа и желание что-то сделать для его спасения. Должно. А что мы сделали? Оставив за границей Эрэфии более 25 миллионов бесправных соотечественников, мы принялись строить новый союз башкир и свердловчан, якутов и омичей, мордвы и туляков, татар и костромичей, лепя новую историческую общность — «россиянскую». А где же русские, которые, согласно тому же словарю, составляют 81,5 % того населения, что осталось от Великой России? Они, как нация, даже не упоминаются в Конституции, а вот младшим братьям новой семьи народов, семьи нового, по сравнению с СССР, состава (и пожиже, и помельче), как бы в издевку над старшим братом (мирился же он со своим приниженным положением раньше, смирится и сейчас), предложили столько суверенитета, сколько они в состоянии проглотить, несмотря на то что в некоторых так называемых субъектах Федерации, имеющих свои конституции, численность титульной нации едва дотягивает до 100 тысяч человек, а в Карелии и того меньше. Так нет же, ориентируясь на ту же Карелию, в ранг государственности возводят Хакасию с 64,5 тыс. хакасов, составляющих лишь 11,1 % населения, и бывшую Горно-Алтайскую область с 61 тыс. алтайцев. Недалеко от них ушли и новоиспеченная Адыгея (96 тыс. адыгейцев), и Карачаево-Черкессия (135 тыс. карачаевцев и 41 тыс. черкесов). Причем все четыре новые «республики» имеют границу с сопредельными государствами. О чем думают умные головы? Или урок с распадом СССР их ничему не научил? А если научил, то эти «умные головы» служат не России.